|
|
|||
|
|
|||
|
Роль лососей в промысле Степан Петрович Крашенинников, первый исследователь животного мира Камчатки писал в середине XVIII века: «Все рыбы на Камчатке идут летом из моря в реки такими многочисленными рунами, что реки от того прибывают и, выступя из берегов, текут до самого вечера, пока перестанет рыба входить в их устья». Такие массы входящей в реку рыбы, конечно, не могут не менять всю речную и прибрежные экосистемы. Погибшие после нереста рыбы являются источником биогенов, которые способствуют развитию планктона и этот планктон, в обилии развиваясь в приустьевых пространствах рек, является кормом для молодых лососей, только что скатившихся из реки в море, способствуя тому, что самые первые и трудные дни и недели в море мальки быстро растут, и покидают прибрежье уже более подготовленными к жизни в океане. Даже несмотря на то, что ход лосося в реки продолжается всего несколько недель в году он играет значительную роль в питании хищных млекопитающих, в первую очередь медведей, и птиц - орланов, чаек и ворон. При уменьшении численности лососей становится меньше и численность зависящих от них животных. То же самое можно сказать и о первобытных людях-рыболовах, и многих племенах, ведших традиционный образ жизни, например, североамериканских индейцах, живших по берегам лососевых рек, благосостояние таких племен зависело в первую очередь от лососей. Но с развитием цивилизации ситуация стала меняться коренным образом. С техническим прогрессом расширились и возможности для использования других ресурсов. Например, люди стали строить плотины, позволяющие использовать энергию рек для мельниц и лесопилок. Для людей, живших по берегам рек, и до определенных пор полностью зависимых от лососей, появилась возможность существовать независимо от них. Плотины не позволяли рыбам проходить на нерест, но молоть зерно и пилить лес оказывалось с экономической точки зрения более выгодным, чем промышлять лосося, и люди осознанно или неосознанно жертвовали лососем, как и другими проходными рыбами, ради экономических выгод, связанных с индустриализацией. Сведение лесов, приводящее к обмелению рек, промышленное производство, загрязняющее реки, и, конечно же, чрезмерный вылов - все это убивало и убивает популяции лососей.
Этот процесс происходил в большей или меньшей степени почти во всех странах. Раньше всего это началось в Западной Европе и США, где уже в XVII-XVIII веке отмечались явные признаки оскудения запасов атлантического лосося. На северо-западе России сокращение численности этого вида стало заметно во второй половине XIX века, а в других районах России оно произошло только в ХХ веке: в разное время, в зависимости от темпов промышленного развития региона. Сейчас на Земле, наверное, уже не осталось мест, где популяции лосося столь же многочисленны, какими они были до появления человека, хотя остаются места, где антропогенный эффект минимален - например, северная часть Камчатки и Исландия. Важно отметить, что очень часто численность популяции лососей ограничена емкостью речной экосистемы. Поэтому, например, если на нерест пришло слишком много лососей, им часто может не хватать площади нерестилищ. В результате пришедшие позднее рыбы уничтожают гнезда рыб отнерестившихся ранее, что приводит к гибели уже отложенной икры. Такая особенность позволят отлавливать часть популяции без заметного для нее ущерба. Поэтому до определенного момента кажется, что промысел не влияет на обилие лососей. Зато потом эффект промысла проявляется очень быстро. Способы промысла лососей разнообразны. Возможно, наиболее старым способом был лов лососей в реках с помощью заборов - сооружений из кольев и веток, а позже из сетей, перегораживающих реку частично или полностью. Заборы устанавливали в одних и тех же местах, и они были практически неизменны в своей конструкции на протяжении столетий. Например, на севере России, как показали исследования монастырских архивов, лов семги забором существовал практически без изменений с XVII до XX века. Интересно, что и уловы семги оставались в течение всего этого периода примерно на одном и том же уровне. Очевидно, на протяжении всего этого времени популяции семги находилась в равновесии с промыслом, являясь редким, если не уникальным примером того самого устойчивого рыболовства, о котором сейчас так много говорят, но которое оказывается так трудно реализовать на практике. Это было возможно потому, что довольно большому числу лососей, достаточному для поддержания исходной численности популяции, удавалось проникать через заборы, главным образом, по-видимому, благодаря повышению уровня воды из-за дождей и разрушению заборов льдом. Многолетние данные о величине уловов, собранные историками в рамках международного проекта «История популяций морских животных», позволили также показать влияние климата на популяции лососей - в холодные периоды рыбы становилось меньше, а в теплые - больше. На современном материале такие эффекты увидеть гораздо труднее из-за того, что на рыб, кроме климата, влияет множество других, антропогенных факторов.
Кроме заборов, на Русском Севере лососей ловили сетными ловушками - гарвами, неводами, поездами, которые представляли собой небольшую сеть, растянутую между двумя лодками и вынимаемую, когда рыбаки почувствуют руками толчки рыбы. На нерестилищах семгу добывали острогой. Сейчас лососей ловят с помощью перекрытий, собственно, представляющих собой усовершенствованные заборы, в прибрежных районах моря неводами и жаберными сетями. На Дальнем Востоке основным орудием лова являются ставные невода - огромные сети длиной до двух километров, выставляемые перпендикулярно берегу на путях миграций лососей во время их подхода к устьям рек. На Аляске лосося ловят главным образом, дрифтерными сетями в море недалеко от берегов. Исторический максимум уловов тихоокеанских лососей в мире составлял около 1030 тыс. т и отмечен в 1995 г. В последние годы уловы несколько ниже, но все же находятся на очень высоком уровне - около 800-850 тыс. т. При этом доля горбуши в уловах России составляет 75 - 85%, кеты - 15-20%, нерки - 5 - 10%, остальных видов - значительно ниже. По американскому побережью горбуша составляет около 40%, кета - 20-25%, нерка- 20-30%, кижуч и чавыча в сумме - 5-10%. Конечно, величина уловов зависит в первую очередь от численности популяций. Около полувека назад их было примерно в два раза меньше, но это был период их минимальной численности, тогда как в 1920-30-х гг. их было почти столько же, сколько и сейчас. Что касается атлантического лосося, то его максимальные уловы наблюдались в середине 1970-х гг. и составляли несколько больше 12 тыс. т. Сейчас в мире его ловят на порядки меньше, чем тихоокеанских, - около 1 тыс. т, и его уловы продолжают снижаться. Лайус Дмитрий Людвигович, канд. биол. наук, доцент кафедры ихтиологии и гидробиологии биолого-почвенного факультета Санкт-Петербургского государственного университета |
|||
|
|
|||
|
© Сахалинская областная общественная организация Клуб "Бумеранг", 2008 год |
|||
